Good time для плохих парней. Или как работает система УДО в Америке. Интервью с адвокатом Игорем Литваком.

Положа руку на сердце, каждый хоть раз хотел все бросить и начать вести спокойную размеренную жизнь. Просто представь, каждый вечер покер в интересной компании, днём спорт, вкусная еда и круглый год солнце. Круто? Не спеши завидовать, дорогой читатель, ведь речь идет не про джентельменский клуб на побережье Майами, а про американские тюрьмы. Хоть и есть в этом что-то общее и назвать их тюрьмами язык не поворачивается, особенно если сравнивать с российскими зонами. “За бугром” почти санаторий для плохих парней.

Один мой знакомый, который провёл за решеткой в США несколько лет, по возвращении домой часто восклицал: «Мне в тюрьме лучше жилось, чем здесь!». Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, плохое тем более. И если быть умнее, осторожно вести свои дела, особенно когда речь заходит о больших деньгах, которые ты украл у Америки и заранее найти хорошего адвоката, который имеет опыт в кибер-сфере – тогда даже самый большой срок может обернуться небольшим наказанием в виде нескольких лет лишения свободы, которые тоже можно сократить и претендовать на свой законный Good time, или по-нашему, УДО.

Давайте разбираться в тонкостях американского законодательства. А поможет нам сегодня тот самый известный нью-йоркский адвокат, защитник русских хакеров и не только, Игорь Литвак.

CS: Что такое Good time?

Игорь Литвак: Давайте разбираться. Если говорить юридическим языком, то осужденный более чем на год, за исключением пожизненного срока тюремного заключения, может получить сокращение срока на 54 дня за каждый год приговора, вынесенного судом. При условии образцового поведения и соблюдения дисциплинарных правил учреждения, в котором он отбывает свое наказание. Это и есть Good time, что по-русски условно досрочное освобождение.

В Америке УДО высчитывается не в процентах, как принято считать. Но часто можно услышать про «15 процентов», так условно называют установленные законом 54 дня в год.

Каждая тюрьма – это отдельный мир, со своими правилами и законами, помимо тех, что установлены Бюро тюрем. Чтобы претендовать на сокращение срока – необходимо выполнять все правила, начиная от самого элементарного сидеть тихо и ничего плохого не делать. Конечно же, если заключенный пять лет примерно соблюдал тюремный закон и порядок, а на шестой год случайно оступился и нарушил правила, его good time вряд ли аннулируют, если речь не идет об убийстве или торговле наркотиками на территории. Есть целый ряд наказаний, которые могут быть применены к человеку и которые он обязан понести за свое нарушение. Конечно всё зависит от самого нарушения и степени его тяжести. Повторюсь, если заключенный кого-то зарезал – без сомнений, он не только потеряет весь свой накопленный good time, но и может получить дополнительный срок. Те, кто сидит по статье, связанной с наркотиками, часто проходят принудительные проверки и тесты на употребление. В случае положительного результата или отказа от прохождения, заключенного отправляют в изолятор и могут лишить 54 дней good time. Внутри каждой тюрьмы наказания могут быть разными. Проходит маленькое слушанье, где офицер выступает в роли судьи и принимает решение. Но если заключенный не согласен с тем наказанием, которое ему вынесли он может обжаловать его и апеллировать.

Для американцев существует промежуточный этап «Half way house», что в переводе означает «на пол путик дому». Это не совсем тюрьма, а место, в котором осужденные живут по определенным правилам, установленными законом. Это напоминает общежитие, где есть комендантский час. Днем все проживающие обязательно посещают работы, возвращаясь на ночь к определённому времени. Там также проводятся обязательные регулярные тесты на наркотики и алкоголь. Ведь главным условием Half way house является подготовка и адаптация заключенных к жизни на свободе без зависимостей и вредных привычек.

Но если у человека нет легального миграционного статуса он в этот Half way house попасть не может и будет отбывать свой срок в тюрьме вплоть до депортации на родину.

CS: Давайте поговорим про легальный миграционный статус подробнее. Год назад вышли поправки, которые существенно повлияли на good time. А как они отразились на делах, связанных с киберпреступлениями?

Игорь Литвак: Это самая большая реформа, которая существенно касается good time. Появились и новые программы, по которым можно сократить еще больше срок наказания. Давайте разбираться по порядку. Новая реформа оставила неизменными 54 дня в год, к ним добавились еще 10 дней good time за каждые 30 дней участия в новых программах. Говоря простым языком, если заключенный будет не только тихо сидеть и соблюдать порядок, а еще и приносить пользу, например принимать участие в мероприятиях, брать обучающие курсы, осваивать новую специальность или участвовать в образовательных проектах – то смело может претендовать на 10 дней скидки за каждые 30 дней участия в этих программах. Но, опять же, в законе говорится о том, что нелегалы и киберпреступники могут претендовать на участие в новых программах, но им не зачитают скидку за это участие. Ведь эти программы созданы для того, чтобы осужденные без образования, могли не терять время даром. А прямо за решеткой получали бы знания. Но Америка заботится о своих гражданах, и она не обязана учить или беспокоиться о будущем тем осужденных, которые после освобождения будут депортированы из страны. Соответственно, это касается всех, кто был экстрадирован, а это почти все ребята, что проходят по кибер статьям. Однако я нашел несколько лазеек. В законе говорится о невозможности претендовать на увеличение good time (больше чем на 54 дня в год) именно для тех, кто попал в страну нелегальным путем. Но экстрадированных киберпреступников нельзя однозначно отнести к нелегалам. Конечно, они попали в США не по туристической визе, но и не тропами мексиканских нелегалов. Все были доставлены в США законным путем и получили определенный статус, который получают при экстрадиции. А это означает, что человек уже не может быть нелегалом и имеет право оспорить свое право на скидку (больше, чем 54 дня в год). Еще одна поправка касается осужденных за киберпреступления. Но и здесь теоретически можно найти выход, получив наказание по смежной статье. Ведь если человека осудили за хакинг, это еще не говорит, что он будет осужден за киберпреступление. Человека могут обвинить по статье «Мошенничество с использованием удаленного доступа», пока эта статья не относится к киберпреступлениям, как и банковские кражи, которые тоже сейчас нельзя однозначно отнести к статье киберпреступлений.

CS: Влад не раз упоминал о том, как адвокаты советовали настаивать на том, что у него есть проблемы с наркотиками и алкоголем. Якобы, это должно было помочь и ускорить освобождение или смягчить условия пребывания в тюрьме. Правда ли это и как это расценивать?

Игорь Литвак: Я лучше расскажу вам историю об одном знаменитом юристе из Нью-Йорка. Скотт Бретчнайдер был знаменит тем, что апеллировал в вышестоящие инстанции и выигрывал эти дела. Но недавно он получил обвинение за то, что написал и приобщил к делу фейковое письмо. В этом письме он от имени известной организации «AA» анонимных алкоголиков заявлял, что его подзащитный состоял в этой организации и имел проблемы с алкоголем. Все это делалось ради того, чтобы Бюро тюрем признало его подзащитного зависимым от алкоголя и отправило лечиться в специальное учреждение, где бы тот продолжил отбывать наказание вместо тюремного заключения. Но бюро не поверил в подлинность письма и после проверок признал документ фейком. Юрист понес наказание в виде 60 дней лишения свободы, 4 лет условно и 80 часов общественных работ и лишился своей адвокатской лицензии. А его подзащитный остался за решеткой.

«Бретчнайдер теперь привлечен к ответственности за нарушение закона, который он поклялся соблюдать», – заявил прокурор США Донохью.

Но американская система правосудия считает, что большинство проблем с законом берут начало от алкоголя или наркотиков, поэтому упомянуть о такой проблеме всегда имеет смысл. Но делать это необходимо правильно и после консультации со своим адвокатом.

CS: Как адвокат может повлиять на good time?

Игорь Литвак: Сейчас юрист очень внимательно должен вести дела связанные с киберпреступлениями, это касается последних реформ. Адвокат должен разбираться в тонкостях законодательства и заключить сделку таким образом, чтобы его подзащитный имел все шансы срезать свой срок и не попасть под запреты, которые связаны с поправками. Если есть шанс дело определить не к киберпреступлениям, а к «мошенничеству с помощью удалённого доступа», это поможет подзащитному сократить срок по good time до 45 %. И адвокат должен в этом разбираться. Здесь все зависит только от его профессионализма.

Необходимо учитывать, что не все тюрьмы имеют одинаковые программы. Допустим человека экстрадировали и определили в маленькое местное СИЗО небольшого штата, где сидят одни местные и нет никаких программ. Как тогда он сможет претендовать на те самые 10 дней за каждые 30 дней программы, о которых говорится в новых поправках? Каждая тюрьма — это отдельный островок, у них свои правила, свой бюджет и никаких гарантий что в именно в этой тюрьме эти программы будут работать. Поэтому юрист может попросить суд определить его подзащитного в ту тюрьму, в которой он сможет претендовать на расширенный good time.

Моя работа заканчивается после того, как мой подзащитный получает срок. Не важно спустя полгода или пять лет после ареста. Но если он хочет, чтоб я ему помогал дальше, мы продолжаем вести клиента и после суда. И если по какой-то необоснованной причине бюро не засчитывает моему клиенту good time, по нашей версии необоснованно, тогда мы вмешиваемся. Пишем запросы, выясняем причину и чаще всего все удается уладить. Резюмируя, хочется напомнить, что good time работает только в том случае, если вы работаете на него. Удачи!

CS: Оказываете ли вы помощь в получении легального миграционного статуса в США? Есть ли у вас соответствующий опыт?

Игорь Литвак: Да, я практикую в этой сфере. Занимаюсь такими вопросами как воссоединение семей, бизнес-иммиграция, получение политическое убежище на основе Конвенции против пыток. Я обладаю достаточным опытом в этих сферах. Также я работал иммиграционным юристом в Fasten Inc. Это американский стартап каршеринга, похожий на Uber, который был запущен в США в 2015 году несколькими российскими предпринимателями, https://en.wikipedia.org/wiki/Fasten_ Кроме того, у меня есть опыт представления интересов людей в иммиграционном суде, которые утверждают, что их нельзя депортировать в свои страны из-за страха перед пытками со стороны правительства или третьих лиц. Это процесс, похожий на суд присяжных, за исключением того, что он менее формален и нет присяжных, все решает судья. У меня будет одно такое судебное разбирательство этим летом, надеюсь, оно пройдет хорошо.

CS: Спасибо большое за ответы! Игорь, держите нас в курсе всех юридических новостей.

Игорь Литвак: Спасибо вам! До встречи в чате.